Условия: Ост-Индия и Next Generation, два рандомных ключевых персонажа, не более 1000 слов, не реже 1 раза в неделю.
Предупреждения: псевдоисторичность, обрывки, отсутствие смысла, ролевой стиль, напиши и выложи (без вычитки), возможен слив не моих персонажей (а возможен и моих), пейринги опционально.
Буду поднимать по мере написания.
1. №6 Патрик Холланд и №22 Виктория Кейн
Ночные уроки. Урок второй. 933 словаНочные уроки. Урок второй. 933 слова
Занятия уже должны были закончиться, но в классной комнате подозрительно тихо. Ричард и мисс Кейн, склонившись друг к другу, листают какой-то здоровенный том, из тех, что самому Патрику в восемь лет в и голову не пришло бы изучать добровольно. Кровь Картеров определенно пошла Холландам на пользу, с легкой улыбкой отмечает он. Но не всем. Именно это хочется добавить, переведя взгляд на Эрика, который, высунув от усердия язык, царапает столешницу ножом для заточки перьев.
Остановившегося в открытых дверях Патрика никто из них не замечает.
- Может быть этот? - предлагает мисс Кейн.
Ричард сводит брови, наклоняется еще ближе, огорченно вздыхает:
- Нет, у того жука крылья были меньше.
- А если у него оборвать не все крыло, а только кусочек, то он сможет лететь? - с интересом вскидывается Эрик.
Практическая часть волнует его заметно больше скучных картинок. Живое лицо освещается таким энтузиазмом и готовностью к экспериментам, что Патрик не выдерживает и смеется.
- Простите, - виновато отступает он, показывая, что не хотел мешать, но мальчишки уже летят к нему, а мисс Кейн торопливо встает.
- Добрый день, мистер Холланд.
В ее взгляде за положенной учтивостью он замечает настороженность. Они ни разу не встречались с той ночи и...
- Мы пойдем на озеро, дядя Патрик? - нетерпение Эрика не дает сформулировать мысль до конца.
- Конечно, - соглашается он, ерошит волосы племяннику и, кивая на бардак на столе, добавляет с насмешливой нравоучительностью: - Когда ты аккуратно сложишь свои тетради.
Ему не хочется быть нарушителем установленного порядка. И в учебном процессе в том числе, поэтому следующий вопрос адресован мисс Кейн:
- Я заберу мальчиков. Вы ведь уже закончили занятия?
- Закончили, - в коротком и абсолютно простом ответе чувствуется недосказанность. Виктория смотрит на него, словно не может решиться, и все же уточняет: - С вами будут лорд и леди Холланд?
В ее несколько неуместном вопросе нет ни капли любопытства, только нервное напряжение. И пока Патрик пытается сообразить, чем оно вызвано, Ричард опережает его:
- Нет, пойдем только мы и Долли.
- Долли?! - Эрик от возмущения рассыпает грифели из коробки. - Зачем нам девчонка?
- За тем, - смеется Патрик и подмигивает Ричарду, который против компании младшей сестры ничего не имеет. - Всем отважным путешественникам нужна девица, которую требуется защищать. Ведь так, мисс Кейн?
Виктория молча мотает головой, потому что сказать то, она собирается... то, что необходимо сказать... слишком сложно.
- Нет? - веселье Патрика тает, сменяясь недоумением.
- Нет, - ее голос спокоен и отстранено холоден. И смотрит она прямо на него, - Дети не пойдут с вами.
- Да что вы? - язвительно цедит он.
Виктория вздрагивает. И слова, и тон возвращают в прошлое. Она очень хорошо помнит не только их, но и его злость, срывающийся голос и потерю контроля.
- Вы забывайтесь, мисс Кейн, - берет себя в руки Патрик. Ему не нужно ее позволение. Она всего лишь гувернантка. Она не может ему указывать.
- Возможно, - соглашается она. - Но мальчики не останутся наедине с вами.
Она ловко перехватывает пытающегося прошмыгнуть мимо Эрика и прижимает его к себе одной рукой, удерживая крепко, но бережно. Под колючим взглядом Патрика ей чертовски неуютно, и это сильнее всего убеждает в верности решения.
- Я этого не допущу.
Самое трудное сейчас — недоумевающие лица детей. Ричард переводит взгляд с дяди на гувернантку и пытается разобраться в происходящем. Виктория не хочет отдавать мальчишке на откуп вопрос, чей авторитет выше. Он может сделать неверный выбор. Поэтому хватается за малейший шанс опередить Патрика.
- Отведите, пожалуйста, детей в сад, миссис Эванс, - велит она подошедшей няне. - Мы проведем урок на свежем воздухе, - и улыбается девочке. - Думаю, Долли тоже будет интересно.
- Но... - вспыхивает возмущением Эрик.
- Идите, - глухо говорит Патрик и криво усмехается явному облегчению на лице мисс Кейн. Он не настолько болван, чтобы посвящать детей в свои... в их секреты.
Виктория пользуется короткой задержкой и судорожно подбирает следующие слова, но веселое обещание напоследок:
- Мы пойдем на озеро позже, - из уст Патрика, ломает планы.
- Нет.
- Это решать не вам, мисс Кейн. Ваша задача учить детей арифметике, письму и... - чему там еще? Взгляд падает на книгу в ее руках. Увесистый энтомологический справочник, которым она словно пытается отгородится от него, - ботанике. Этого достаточно.
Таким тоном капитан Холланд когда-то в прошлой жизни давал разъяснения особо нерадивым подчиненным. После чего все всё начинали отлично понимать.
- И заботиться об их благополучии.
Виктория не отводит взгляд и не отступает ни на шаг. Она почти такая же высокая, как Нора, и Патрику непривычно. Обычно он смотрит на большинство людей сверху вниз.
- Они мои племянники, и меня, поверьте, заботит то же самое.
- Вас заботит опиум.
Виктория, к сожалению, слишком хорошо понимает, чем вызвано его дневное добродушие. И как быстро оно может оборваться.
- Я не думаю, что вы по злому умыслу причините вред детям, - считает своим долгом пояснить она. - Но вы можете перестать себя контролировать.
- Да как вы... - взрывается Патрик и замолкает, понимая, что сам же подтверждает ее слова. Только опиум тут совсем не при чем. - А черт!
- Я не намерен объяснять вам что-либо, - устало заканчивает он разговор, открывая дверь. - И спрашивать вашего позволения, чтобы...
- Тогда я вынуждена буду обсудить этот вопрос с лордом Холландом.
И до этого холодный голос мисс Кейн становится просто ледяным. Патрик чувствует, как ее слова бьют ему между лопаток. Теперь она отступает, когда он разворачивается и вновь подходит к ней. Всего на шаг, но это все равно приносит странное удовлетворение.
- А вы не боитесь, что Джеймс поверит мне, а не вам? - слова ядом текут с языка, а на губах расцветает язвительная ухмылка. Неприятная ему самому, но сдержать ее Патрик не в силах. - И вы лишитесь места за клевету?
- Я сделаю то, что должна.
Она не угрожает. Она констатирует факт.
Патрик это понимает и первым нарушает повисшую между ними тишину.
- Посмотрим, - зло бросает он и так же громко, как в прошлую их встречу, хлопает дверью.
Только он понимает и то, что не готов проверить на практике реакцию брата.
Кого угодно из семьи.
Никогда не будет готов.
2. №12 Ребекка Картер и №5 Ричард Холланд
Я умею хранить секреты. 907 словЯ умею хранить секреты. 907 слов
Направленный на него взгляд полон паники. И, Ричард в этом почти уверен, его собственный сейчас близок к тому же. Разве что в нем больше недоумения, чем молчаливой мольбы.
- Что там? - торопит Адам. - Давай я найду сам.
Ричарду приходится моргнуть, чтобы посмотреть на него, и прокашляться для достаточно убедительного заявления:
- Все хорошо. Я сейчас.
На столе у Адама как всегда идеальный порядок. Именно это и спасает. Нужная папка аккуратно подписана, и Ричард цепляется за нее, как тонущий за сброшенную с борта веревку. Подойти к столу Адам не должен. Чтобы не увидеть того, кто под ним находится.
Ричард нисколько бы не удивился, обнаружив там Элеонору. Или Генри. Или маленькую Френни, втянутую этими двумя в их проделки. Или даже Эвелин, которая пряталась бы здесь от всех остальных. Господи, да хоть Венди! Ну, мало ли зачем ей понадобилось.
Но не Ребекку.
Не Ребекку, которая в свои шестнадцать забавно поджимает губы, глядя на игры младших детей, и хмурится на всем привычное «Бекки». Ведь она же выросла из этого.
Не Ребекку, которая с воодушевлением подбирает наряды для первых по-настоящему взрослых приемов и танцев. Пусть и проходят они пока в их собственном доме.
Не Ребекку... которая сидит сейчас на полу отцовского кабинета, притянув колени к груди, понуро опустив плечи и пряча в ладонях лицо.
От абсурдности происходящего Ричарда начинает разбирать смех, и его приходится маскировать новым кашлем.
- Тебе нездоровится? - с подозрением интересуется Адам.
После новости о беременности жены он стал особо щепетильным в таких вопросах.
- Нет, все хорошо, - повторяет Ричард и ясно понимает, что положение нужно немедленно спасать. - Пойдем, посмотрим бумаги в гостиной, - предлагает он. - У вас сегодня вишневый кекс к чаю. Я проходил возле кухни. Этот божественный запах ни с чем не спутаешь...
- Тебе лишь бы что-нибудь жевать, - неодобрительно качает головой Адам, но все же и сам направляется в сторону гостиной.
Теперь Ричард смеется открыто:
- А кто уже два раза пытался переманить у меня миссис Харпер?
- Я считаю, что ты платишь за ее кулинарный талант преступно мало, - парирует Адам.
И это последнее, что слышит Ребекка, когда дверь за ними закрывается. Времени она не теряет: выбирается из-под стола, поспешно разглаживает смявшийся подол и замирает уже у выхода, прислушиваясь.
- Я сейчас! Заберу документы, - говорит неожиданно возникший в открытом проеме Ричард, заставляя Ребекку испуганно ойкнуть и отступить. И бросает за спину: - Я еще видел у тебя бутылку портвейна... - прежде, чем снова закрыть дверь.
- Спасибо, - неловко, не поднимая глаз, лепечет Ребекка и пытается выскользнуть из кабинета.
- О нет, юная леди, - останавливает ее Ричард. - Удовлетворите мое любопытство. Что за тайные дела привели вас в столь странное место?
Вопрос звучит с шутливой непринужденностью. Но завуалированного беспокойства в нем гораздо больше, чем любопытства. Все-таки с дочерьми сложней, чем с сыновьями. Самую чуточку, но сложней. Особенно, когда они выходят из детской и превращаются в очаровательных девиц. Даже если это чужие дочери.
- Я... Мне... - мнется Ребекка.
Взгляд ее мечется по сторонам в поисках правильного ответа. Но его нет.
Ричард уверен, что задай он тот же вопрос спустя час, то подходящее объяснение было бы дано тут же. Ребекка Картер дочь своего отца не только внешне. Поэтому разговор нужен здесь и сейчас.
- Мне надо было отправить письмо, - она вздыхает и смотрит не него с совсем еще детской надеждой: - Но это секрет.
- Я умею хранить секреты, - заверяет он.
Ребекка молчит, но Ричард уже знает в чем дело.
- Письмо для мистера Доусона. Так ведь?
Ребекка кивает., а щеки ее розовеют от смущения. Мистер Доусон - сложная тема для обсуждений с кем бы то ни было.
- Он же отплыл всего неделю назад? - улыбается Ричард, пытаясь разбавить неловкость. - Не слишком ли рано для писем?
- Я обещала писать ему, - упрямо говорит Ребекка, и у Ричарда закрадывается сомнение: а в курсе ли этих обещаний Адам.
- Делать это в тайне... - успевает заменить он несколько провокационное «романтичнее» на: - интереснее?
- Папа не позволит.
- И? - он и сам догадывается, но услышать тоже интереснее.
- Это письма, которые готовы к отправке. Он их уже смотрел, и не будет проверять, - указывает она на стопку с краю. Педантичность Адама не секрет и для его семьи. - А утром их заберет секретарь. И письмо Том... мистеру Доусону тоже.
- Отличный план, - соглашается Ричард. - Но не проще ли поговорить с отцом?
- Он не позволит, - упрямо повторяет Ребекка.
Ричард уверен в обратном. Иначе мистер Доусон не плыл бы сейчас на корабле Адама, по поручению Адама и под его незримым покровительством. Адам не дает второй шанс тому, от кого планирует избавиться.
Но юные девицы любят драматизировать и переубедить их непросто.
- Он будет тебе отвечать?
- Конечно!
Для Ребекки нет другого варианта. И сейчас не время говорить ей, что иногда молодые люди под натиском новых впечатлений в чужих странах забывают о своих обещаниях. А иногда это делают и юные девицы, которых закружит вихрь балов и новых приятных знакомств.
- А куда?
Ребекка смотрит не него так растерянно, что не нужно слов, чтобы понять: над этим вопросом она не задумывалась. А стоило бы. Письма от «неугодных» кавалеров от внимания Адама не ускользнут. И секреты перестанут быть секретами.
Ричард позволяет Ребекке немного подумать, пока торопливо ищет бутылку портвейна, а потом, зажав добычу под мышкой советует:
- Поговори с отцом, Бекки.
Было бы несколько самонадеянно заявить, что все обязательно будет хорошо. Но в том, что Адам выслушает дочь и примет взвешенное решение, Ричард уверен. Да и сама Ребекка это знает, просто боится.
- Обязательно, - твердо добавляет он, прежде чем выйти из кабинета, пока Адам не начал бурчать, что он слишком задержался.
А еще через минуту, вернувшись назад, Ричард театрально бьет себя ладонью по лбу:
- Бумаги-то я так и не взял.
И довольно улыбается, видя, как Ребекка вытаскивает свой конверт из стопки отцовских писем.
3. №15 Элеонора Холланд и №17 Джеймс Холланд
А еще... 995 словА еще... 995 слов
- Леди Элеонора пропала, - мисс Марш первый раз стучится в кабинет еще до полудня.
- Посмотрите в конюшне, - отмахивается Джеймс.
Нелюбовь к распорядку и строптивость Норы ни для кого не секрет, а он сейчас занят с важным визитером. На самом деле это всего лишь фермер Абрамс с договором аренды, но Джеймс впервые замещает отца в вопросах имения и не хочет ошибиться.
Ответственность, доверие и самостоятельность чертовски приятны. Отец по возвращению должен быть доволен, решает Джеймс, раскладывая на столе последние бумаги. Самое время отметить успех бокалом портвейна. И не того, что пьют первокурсники Кембриджа, а вот, например, этого подаренного отцу дядей Адамом.
- Мы так и не нашли леди Элеонору, - взволнованно нарушает его планы мисс Марш.
На часах уже почти пять, а значит Норе давно пора объявиться.
- Ее нет ни в конюшне, ни на кухне, ни в флигеле садовника, ни на чердаке, милорд, - подтверждает маячащий за спиной гувернантки дворецкий. Никто кроме него так хорошо не знает всех укрытий юной хозяйки.
Все это заставляет начать волноваться.
«Она сведет с ума бедную тетю Агату, - заявил Джеймс, убеждая родителей, что брать сестру в поездку к маминой родней, совсем не обязательно. - Вы же не хотите, чтобы она стала причиной апоплексического удара старушки».
Шутки шутками, но, похоже, теперь с ума она сведет его.
- Я сам ее поищу, - решает Джеймс.
И не будет так снисходителен к выходкам Норы, как отец. Он уже достаточно взрослый, чтобы заняться ее воспитанием.
А лучше выпороть, подсказывают ему портреты предыдущих поколений Холландов в западной галерее, которую Джеймс преодолевает почти бегом. Дед смотрит сердито, а дядя Джеймс укоризненно.
Норы нигде нет.
На пустом чердаке гуляет ветер, и каким-то чудом до отчаявшегося Джеймса доходит, что это потому, что приоткрыты ставни дальнего окна. Чтобы вылезти в него Норе понадобились сундук и несколько старых увесистых томов в качестве второй ступеньки. Джеймсу достаточно и сундука. На пыльном полу отчетливо видны следы того, как его подтаскивали к окну. Когда не надо Нора может быть очень упертой.
Она сидит, свесив ноги вниз, на самом краю крыши. Там, где скат заканчивается и переходит в узкий парапет. Ограждения как на лицевом фасаде дома здесь нет, и Джеймсу становится не по себе. Особенно, когда ветер толкает его в спину, а Норе ерошит и без того растрепанные волосы.
- Иди сюда, Нора, - велит он, а ветер так и гудит в ушах.
- Тебе надо - ты иди, - огрызается она, быстро оглядывается, снова отворачивается и нравоучительно напоминает: - Мисс Марш говорит, что джентльмены должны подходить к дамам, а не наоборот.
- Значит иногда ты ее слушаешь? - усмехается Джеймс, но сестра его игнорирует.
Наверное, умение адекватно оценить опасность — один из признаков взросления. Потому что на первый шаг по крыше, что в двенадцать лет дался бы с легкостью, в девятнадцать приходится себя уговаривать. Черепица недружелюбно хрустит под ногами, а угол наклона кажется пугающе крутым.
- Без обуви удобней, - через плечо советует Нора. Ее туфли и правда остались возле чердачного окна. - И мистер Лерой будет сердится, если ты все тут сломаешь. Он с сыновьями весной ремонтировал крышу в этом крыле. Мама позволила мне посмотреть. Ну, только из окна. Это так здорово! Представляешь? У них были такие молотки, а еще...
Привычная болтовня со скоростью тысяча слов в минуту обрывается так же внезапно, как и началась. Нора словно вспоминает о чем-то и снова прячется за маской суровости.
- И в кого ты такая балбеска, - Джеймс усаживается рядом. Под ногами теперь пропасть из трех этажей, но чувствует он себя уже уверенней.
- Адам никогда не называет Френни балбеской, - обижается Нора.
Неожиданно.
- Может быть, потому что она не балбеска? - вместо извинения предполагает Джеймс. - Ты вот видишь здесь Френни? На этой крыше?
- Неужели она прячется вон за той трубой? Или за этой? - озирается он и торжественно объявляет: - Френни, выходи, мы тебя обнаружили!
Нора силится сохранить серьезность, но губы ее предательски дергаются, выпуская звонкий смех.
- Френни бы сюда не пошла, - соглашается она и пытается выгородить подругу: - Но не потому что боится. А потому что... потому...
Нора запутывается в объяснениях, но Джеймс кивает. Франческа Картер - настоящая маленькая леди, в отличие от некоторых. Следующим тишину нарушает опять он, потому что она странным образом нервирует.
- Почему ты не поехала с родителями? Можно было законно отдохнуть от уроков, а не сбегать и не ставить на уши половину поместья.
Наверное, упрек был лишним, потому Нора опять молчит, а потом делится неожиданным:
- А Генри поехал, чтобы дать в нос кузену Филиппу.
Ну, Джеймс догадывался, что добровольцем брат вызвался неспроста. Никто из отпрысков Холландов любви к семейству тетушки Агаты не питал.
- И ты решила пропустить столь знаменательное событие? - удивляется он.
Нора косится на него и признается:
- Я хотела побыть с тобой.
- Я приехал на все каникулы.
- А ты... ты... - Нора его словно не слышит и обиженно шмыгает носом.
Джеймсу нечего сказать в свое оправдание. Он и правда несколько увлекся своими хозяйскими взрослыми обязанностями. А вчера и вовсе попросил сестру не отвлекать его от дел.
- Давай покатаемся верхом завтра утром, - предлагает он, вспомнив просьбу Норы еще недельной давности, и добавляет привлекательности предложению: - Вместо занятий.
Недоверие в ее взгляде сменяется сияющим ликованием:
- До самого Бретби?
- Да хоть до Линтона, - благодушно соглашается Джеймс. - Туда еще не приехал цирк?
- Нет. Но на пасхальной ярмарке там жонглировали огнем. Представляешь? Мы с Генри потом тоже пробовали. Но это сложно. Пришлось подрезать подпаленное платье, а маме сказать, что оно мне не нравится. Хотя там были цветы по подолу, - морщится Нора. - И вот когда оно стало короче, то я смогла забраться на дуб выше, чем Генри. Ну, тот, старый, возле моста через ручей. Где в прошлом году упал в воду Фредди Льюис. И я его не толкала. Честно!
Нора переводит дыхание, чтобы через мгновенье продолжить.
- А еще, когда мы поедем, я покажу тебе новую мельницу. Точнее, там только крылья новые. Их меняли весной и мы ездили смотреть. Они огромные. Ее и отсюда видно, - Нора стремительно вскакивает, а Джеймс невольно хватает ее за руку. - Вон там за макушками деревьев кусочек. И вот когда мы были на мельнице у Афины появились сразу два жеребенка. Представляешь? Ты их уже видел?
Джеймс кивает и улыбается. Все-таки по-настоящему дома он почувствовал себя именно здесь, на крыше, а не в отцовском кабинете. И готов услышать еще целый миллион:
- А еще...
4. №1 Генри Холланд и №4 Дафна Вудворт
Приглашение. 910 словПриглашение. 910 слов
Когда Генри Холланд приглашает ее на танец в первый раз, Дафна теряется. Она нередко видит его в окружении леди Анны, в той компании, где рождаются остроумные замечания и комментарии в адрес менее успешных гостей. Наверняка его они радуют так же как и всех остальных. Он часто улыбается.
- Кадриль, леди Вудворт? - повторяет свой вопрос Генри.
Такие как он не удостаивают своим вниманием таких как она.
Ее мать за его спиной всем своим видом отчаянно показывает, что приглашение необходимо принять. И Дафна соглашается. Разумеется. Не в ее положении разбрасываться кавалерами.
Напряжение не отпускает на протяжении всего танца. Ей трудно сосредоточится: приходится следить за тем, чтобы попасть в такт, а на легкую светскую болтовню сил и вовсе не хватает. В этом приглашении чудится какой-то подвох, что аукнется позже очередной колкостью за спиной, а то и прямо в лицо.
Когда заканчивается их второй танец Генри предлагает:
- Хотите шампанского, Дафна, - и обезоруживающе улыбается: - Я ведь могу называть вас Дафной?
Бокал приятно холодный, и хочется прижать его к горячей от духоты и волнения щеке. Пузырьки щекочут нос и заставляют некрасиво его морщить. Леди Офелии опять становится дурно, и Генри делится забавной историей об их давнем пари с сестрой, вызывая смех в конце. С ним неожиданно легко. Дафна не сомневается в его искренности.
- Вы скучаете по сестре?
Она знает ответ, еще до того, как вопрос звучит вслух. Да, скучает. Так же как она по оставшимся дома в деревне Роберту и Софи.
И Генри совершенно не боится в этом признаться:
- И по братьям тоже, - и с заговорщическим видом делится секретом: - Но, знаете, гораздо меньше, чем по Норе. Когда в бальном зале появляется Патрик в своем мундире, все женские взгляды обращаются только к нему.
Этому нарочито завистливому тону Дафна ни капли не верит и снова смеется. И ловит направленный на них взгляд леди Анны.
Расплата не заставляет себя долго ждать.
- Пасторальный стиль — это так мило, - улыбается она. - Я даже немного завидую смелости тех, кто не оглядывается на общество и носит цвета и фасоны из прошлых сезонов. Наверное, это приходит с возрастом.
Леди Анна всегда тщательно следит, чтобы ее слова достигли нужных ушей — болтливых языков вокруг полно — а в этот раз, снисходит до жертвы лично. Ее «комплименты» выверены, остры и мастерски завуалированы поддельным восхищением. Но оно не способно обмануть ни окружающих, у которых вызывают робкие смешки, переходящие в громкий злорадный шепот, ни саму Дафну, для которой предназначены.
Дафна прекрасно знает, что она бедна. И вышла из возраста юных дебютанток. Все ее платья сшиты два года назад. На тот первый сезон, который так и не состоялся из-за постигшего отца удара, долгой болезни и траура. Открывшаяся после его смерти истинная картина финансового состояния их семьи перечеркнула все планы. Сама Дафна предпочла бы отложить деньги на обучение Роберта, ему осталось всего три года до университета, а не тратить на бесполезные развлечения в городе. Мама же посчитала иначе.
Но слышать все это от других, да еще таким презрительно уничижительным тоном, все равно больно. Даже если удается изобразить безразличие. И леди Анна это знает.
Когда Генри приглашает ее на третий танец, Дафна понимает почему. Отчасти прозрению помогают прошлые размышления, но окончательную точку ставит брошенный им через плечо взгляд.
Это злит настолько, что она готова озвучить свои мысли вопреки всем правилам этикета. Только подобрать правильные слова не удается. Насколько проще была бы жизнь, если бы ответные и, разумеется, искрометные колкости рождались бы сходу, а не спустя несколько часов прокручивания мыслей в голове.
- Что вы думаете об этом сезоне? - опережает ее Генри.
Его вопрос звучит отрешенно и чуть невпопад, но момент все равно упущен.
- Его считают не слишком успешным, - озвучивает общее мнение Дафна.
- Почему?
- Всего три помолвки, - никакой излишней откровенности, просто итог известный каждому.
- Ах да, женская охота, - усмехается прежний Генри. Очаровательный, приятный и щедрый на слова.
Дафна пожимает плечами. Основная цель этих церемоний тоже известна каждому.
- Самым крупным кушем считался лорд Грей. Но он выбыл из игры еще до начала сезона.
- Он бы вам не понравился, - заверяет Генри. - Вы даже не представляете, какой он зануда.
Вообще-то Дафна говорит не о себе. Она проиграла еще до начала игры. У нее всего одна попытка. Возможно, все могло бы сложиться иначе несколько лет назад, когда за ней не тянулся шлейф из долгов отца и когда в бальных залах не царствовала леди Анна. Но этого уже никогда не узнать.
- Я точно вам говорю, - Генри трактует ее молчание как сомнения и доверительно склоняется ниже: - Вот однажды, когда Адам...
К концу рассказа Дафна опять смеется. И почти забывает о тех вопросах, что возникли в начале.
Почти...
Когда Генри приглашает ее в четвертый раз, Дафна готова. Спрашивает она прямо в лоб:
- Вы пытаетесь заставить ее ревновать?
И тут же сама понимает, что нет. Она плохая кандидатура для такой цели. Разве может блистательная леди Анна, испытывать подобные чувства к ничтожному по ее мнению человеку.
- Позлить?
Она и без того злит леди Анну только своим присутствием. И, наверное, еще своим внешним равнодушием к ее выпадам. Никому из многочисленных почитателей леди Анны не пришло в голову пригласить ее на танец. Никому кроме Генри.
Он сбивается, чудом не наступает ей на ногу и с трудом возвращается обратно в ритм танца.
- Простите, - для простого извинения в неуклюжести он слишком сильно сжимает ее пальцы в ладони.
К счастью это снова кадриль, и следующие ноты разводят их в стороны.
Дафна чувствует себя совершенно опустошенной. Быть разменной монетой в чужих играх гадко. Их с Генри не связывает ничего кроме нескольких недолгих минут приятного общения. Действительно приятного, в отличие от остальных бесчисленных разговоров. И неуместное горькое определение «предательство» продолжает вертеться в голове.
На пятый танец Генри Холланд приглашает ее через десять лет.
5. №3 Майкл Торнтон и №8 Франческа Картер
Семейный бюджет. 963 словаСемейный бюджет. 963 слова
- И все это на деньги Эвелин?
Вопрос Ричарда мгновенно обрывает не только слова делящегося планами по восстановлению поместья Майкла, но и почти дружескую атмосферу за столом. Френни приложила достаточно усилий, чтобы избавиться от напряжения, вызванного их неожиданным визитом, поэтому глупым подстрекательством брата категорически недовольна.
- Вы можете поговорить с Алексом по поводу доктора в деревню, - советует она, пытаясь спасти ситуацию. - Уверена, он порекомендует кого-то стоящего из своих студентов. Тем более, если вы готовы платить жалование из собственных средств...
- Средств Эвелин, - перебивает ее Ричард.
Теперь ему хочется дать подзатыльник. Чтобы стереть это самодовольство с его физиономии.
- Средств Эвелин, - соглашается Майкл.
Он накладывает себе новую порцию рагу и не смотрит ни на жену, ни на Ричарда, ни на кого-либо еще. Френни хмурится и ловит себя на мысли, что будь овощи в его тарелке сырыми, то вполне бы дошли до готовности под его взглядом.
Эвелин смотрит на мужа обеспокоено, а на Ричарда недовольно. Но тот совсем по-детски упивается собственной победой и не замечает ничего вокруг. Слова, возможно, подействовали бы, но Эвелин молчит.
Френни слишком мало знает Майкла. И лишь с чужих слов. Ричард озвучивает отношение отца, разве что в силу возраста и отсутствия опыта не так сдержан. Мама уверена в здравомыслии Эвелин, но и у нее не получается скрыть волнение. Патрик отзывается о лейтенанте Торнтоне исключительно положительно. Эвелин... Эвелин всегда была скрытной.
«Отец в очередной раз увеличил мое содержание, - отмахивается она от вопроса Френни, в руках которой карточка от букета с именем Майкла Торнтона, и улыбается: - Ерунда».
Френни успокаивается: сестра слишком рациональна, чтобы увлечься охотником за приданным. А новоиспеченный граф Торнтон, видимо, глуп, чтобы это понять. Окончание сезона только подтверждает напрасность опасений. Рождение Эрика и вовсе стирает их из мыслей. До поспешной и неожиданной свадьбы.
Сейчас немного жаль, что ее не было рядом с Эвелин. Та, конечно, убеждает, что все в порядке. Но Френни хочет составить собственное мнение, они ведь именно за этим сюда приехали, и боится ошибиться в оценке.
- Я сам закончу здесь, Лесли. Займись лучше вторым этажом, - Майкл вваливается в столовую, громыхая инструментами, и замирает: - Простите, леди Холланд. Мне сказали, что все гости уже позавтракали.
- Франческа, - поправляет его Френни: - Мы с вами теперь семья, в конце концов. И это вы меня простите. Я проспала слишком долго. Путешествие сюда оказалось немного утомительным.
Не настолько, как ночь с Джейми на этой восхитительной кровати, которая знала, наверное, еще времена Ричарда Львиное Сердце. Но приличные леди в таком не признаются.
- Когда был построен ваш замок? - интересуется она и улыбается собственным мыслям. - Он ведь был замком? По крайне мере центральная часть.
- Четырнадцатый век, кажется, - не слишком уверенно отвечает Майкл. В архитектуре, как и в семейной истории он не силен. - Но западное и восточное крыло достраивали значительно позже.
- Значит только Генрих VIII, - чуточку разочарованно шепчет Френни в чашку и на недоумение Майкла уточняет: - Иви здесь должно нравится. Она любила рыцарские истории в детстве.
- Да, - соглашается он, и Френни невольно отмечает теплоту одного короткого слова. - Хотя в меньшей... кхм... разрухе, - решает не смягчать он реальность, - жить было бы приятней.
- Я собирался проверить камины, - объясняет он свое появление в столь странном виде: - Мы с Эвелин хотим разобраться с ремонтом дымоходов до наступления холодов. Здесь они могут прийти гораздо раньше, чем в Лондоне.
Ей нравится это «мы». Майкл сейчас с припорошенными золой волосами, с сажистыми следами на рукавах рубашки и жилете, с грязными ладонями чертовски похож на Эвелин, когда та возится в оранжерее, не обращая внимания на землю под ногтями и пачкающие платье следы зелени.
- На деньги Эвелин, - себе под нос бормочет Майкл, словно тренируясь держать удар.
- Простите, - вздыхает Френни.
- Вы не должны за него извиняться, - качает он головой и горько признается: - Он прав.
С Франческой неожиданно легко быть откровенным.
- Это мерзкое положение, когда ты не можешь сделать подарок жене, не потратив ее денег.
- У вас получится, - уверяет она. Не просто обнадеживает, как того требует вежливость, а сама верит своим же словам.
- Ответьте ему, - советует Френни после секундного молчания. - Поставьте на место.
- Эвелин его любит.
- Да, - подтверждает она. - Очень. Но это не дает Ричарду права вести себя как свинья.
Лицо Майкла выражает неуверенность, и Френни продолжает:
- Раньше я всегда считала самым избалованным ребенком Нору... леди Элеонору. Но вот сейчас готова пересмотреть позиции. В шесть лет он мог дразнить соседского пса из-за спины сестры. Делать так в шестнадцать недостойно.
За ужином наступает затишье после многозначительного:
- Уверен, что Эвелин может себе позволить обновить гардероб, - от Ричарда.
Френни уже надеется, что он выдохся окончательно, когда тот интересуется:
- Сколько ты платишь своему садовнику?
Джеймса странный вопрос немного обескураживает, но ответ он дает довольно точный. Ричард прикидывает что-то в уме и обращается уже к Майклу:
- Вы не располагаете даже столь незначительной суммой, лорд Торнтон?
Болван! Френни злится. Надежды на благоразумие брата и спокойное продолжение вечера рушатся вместе с дребезжанием приборов, которые перед десертом меняет неуклюжий лакей.
Ричард же продолжает язвить:
- Или чем можно объяснить, что обязанности садовника приходится исполнять Эвелин? Она сегодня сама подрезала кусты. Разве это подходящее занятие для леди?
- Думаю, нет, - соглашается Майкл.
За привычной уже вынужденной покладистостью Френни улавливает твердые нотки и чуточку подается вперед в предвкушении.
- Эвелин, больше работать в саду не станет. Это порочит имя леди Торнтон. Я запрещаю.
- Розы погибнут, - жалобно констатирует Френни. - Без должной подготовки к зиме.
- Твой брат поддерживает меня в этом решении, - ставит точку Майкл и обращается за подтверждением к Ричарду. - Ведь так?
На Ричарда жалко смотреть. И приятно одновременно. До него только сейчас доходит, что Эвелин нравится заниматься цветами. Она, как и мама, любит сад, клумбы, да даже грядки с зеленью в поместье. По-настоящему. А он только что собственноручно лишил ее этого удовольствия.
- Так? - настойчиво повторяет Майкл.
Глаза Эвелин сияют восторгом, она ни на секунду не верит в серьезность угроз. Как и все остальные. Патрик откинулся на спинку и ждет продолжения с живым интересом. А Френни приходится ущипнуть Джеймса за бедро под столом, чтобы он не расплывался в такой откровенной улыбке. Незачем добивать Ричарда всеобщим весельем.
- Так, Ричард?
- Нет...
6. №20 Эвелин Картер и №16 Анна Браун
Подарок. 914 словПодарок. 914 слов
- Простите, - бормочет Энни, пытаясь удержать вырывающегося Чарли, но тот напоследок все равно умудряется зацепить Эмили Торнтон и толкнуть ее на землю. А Энни совсем потерянно повторяет: - Простите...
Ей чертовски неудобно. Она пообещала следить за детьми, но задумалась и упустила начало ссоры брата с девочками.
- Бросьте, - отмахивается Эвелин и укоризненно смотрит на дочь. - Они сами налетели на него. Девицы наших семейств не обладают смирным нравом и себя в обиду не дадут. Вы ведь тоже? - улыбается она, пытаясь сгладить неловкость момента. - Я наслышана.
Да и кто в доме не знает о фееричной победе Энни над мужчинами в стрельбе. Только Нора рассказала об этом целых три раза. И в таких восторженных подробностях, что Эвелин фактически могла считать, что видела все своими глазами.
- Я не хотела, - еще сильней смущается Энни. - Так получилось...
За это ей тоже до сих пор неудобно. Хотя Генри, кажется, был доволен.
Энни вздыхает и, поправляя воротник рубашки Чарли, тихонечко наставляет:
- Нельзя обижать девочек, - несмотря на собственное чувство вины злиться на него не получается. Хотя убедительные аргументы нужно подобрать: - Вот дядя Генри не дрался.
- Да как же, - не может сдержать смех Эвелин, пусть это и портит воспитательный момент. Оживившийся взгляд Энни того стоит, решает она и окончательно очерняет светлый образ юного Генри Холланда: - И с девочками в том числе.
- Каким он был? - осторожно интересуется Энни, когда дети, уладив все разногласия, снова носятся по траве.
Обычно ей неудобно так откровенно расспрашивать о Генри и остается только ловить короткие моменты в разговорах и воспоминаниях. Ей нравится, каким он выходит из слов близких. Настоящим, живым и еще более родным. Но все равно хочется узнать больше. И сейчас момент кажется настолько подходящим, что она решается.
- Несносным, - моментально подбирает точное определение Эвелин.
Не слишком успешная попытка добавить что-то более положительное окончательно ломается об улыбку Энни. Теплую и самую чуточку мечтательную.
- Я догадывалась, - легко соглашается она. В прилежном, тихом и воспитанном Генри есть что-то неправильное.
- Ну, правда, - убеждает ее Эвелин. - Особенно, когда Джеймс и Адам уехали на учебу, а Патрик во флот и он остался один среди девочек. В том самом противном и упрямом мальчишеском возрасте.
Сейчас, насмотревшись на младшего брата и племянников, об этом можно говорить легко и со знанием дела. А вот тогда Генри иногда хотелось убить. А иногда она завидовала Норе. Сейчас тоже можно себе в этом признаться.
- Он был отличным старшим братом, - говорит Эвелин. - Который всегда с тобой и всегда за тебя, что бы не случилось. Про таких пишут в книгах.
С Энни приятно делится такими мыслями. Ей это важно. Она понимает.
- Но при этом он все равно как-то умудрялся быть болваном, - не может она удержаться и не подпортить идеальность последних фраз.
Энни смеется так тепло и искренне, что Эвелин на мгновенье становится горько. Потому что Генри так и остался болваном.
Его нет уже третий день.
У него важное дело в Линтоне, как он сам туманно заявил за завтраком, после которого и уехал.
Поместье Льюисов всего в трех милях от Линтона. А леди Льюис одна из тех, кто считается подругой (хотя Эвелин сомневается, что та знает смысл этого слова) леди Анны. Которая уже несколько дней там гостит.
Об этом знает Франческа. Она всегда первой узнает обо всем важном. Об этом знает Нора, что стало понятно по грозному обещанию непременно убить брата по возвращении. И Эвелин, совсем не хочется думать, знает ли об этом Энни.
Наверняка да.
Ей хочется восхищаться и как следует встряхнуть одновременно. Чтобы избавить от этого дурацкого спокойствия, сдержанности и всепрощения. Эвелин слишком мало общалась с ней для подобной откровенности. Но она, пожалуй, как никто другой способна понять, что та чувствует. И чего ей это стоит. Энни до боли напоминает Эвелин ее саму шесть лет назад.
Глаза Энни вспыхивают счастьем в один момент. Почему-то его у нее не получается скрывать так же хорошо, как переживания. Эвелин даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кого она видит.
- Я привез тебе подарок, - радостно объявляет Генри.
Его как в детстве хочется стукнуть. Если он думает, что подарки его оправдывают, то...
- Ну, давай. Разверни уже, - торопит Генри, а Энни зачаровано разглядывает перетянутую бечевкой серую упаковочную бумагу.
- В Линтоне я ее не нашел, - не выдерживает и делится он. - Хотя там отличный магазин с кучей старых книг. Помню, как Иви в детстве оттуда было не вытащить. Пришлось ехать в Лондон, - улыбается он и гордо заявляет: - Не мог же я остановиться на полпути.
Энни смотрит на книгу еще не до конца веря. Трепетно проводит пальцами по чуть потрепанному корешку, закусывает губу и часто моргает, пытаясь прогнать непрошеные слезы. Счастливые, но все равно.
- Она точно такая же, - никак не угомонится Генри, не замечая замешательства жены. - То же издательство и тот же год. Я проверил.
Эвелин вытягивает шею и чуть приподнимается в кресле, пытаясь рассмотреть подарок. Хотя абсолютно уверена, что увидит. Книга детских сказок. Энни показывала ей свою, оставшуюся еще от матери и безнадежно испорченную водой при путешествии сюда. Иллюстрации расплылись, страницы слиплись и отставали от переплета, текст было не разобрать. Но Энни никак не решалась ее выкинуть.
- Не давай ей, - замечает он интерес Эвелин. - В руках Иви такая толстая книга становится грозным оружием, - и шутливо жалуется: - Ту шишку до сих пор можно нащупать.
Энни всего этого не слышит. И ничего не может сказать от восторга, перехватившего дыхание.
Эвелин встает и легонько бьет Генри по голове той книгой, что взяла почитать на прогулку и которую так и не открыла.
- Детям пора обедать, - говорит она. - Я их отведу.
Восхищенная благодарность и безграничное обожание в глазах Энни предназначены не ей. Стоит признать, сейчас Генри их заслужил. И выразить их лучше наедине.
А еще надо предупредить Нору, что убивать никого пока не надо. А то с нее станется.
7. №21 Марианна Картер и №9 Гвендолин Холланд
Приличные леди не говорят о подобном. 977 словПриличные леди не говорят о подобном. 977 слов
- Нам следует обсудить еще... что-нибудь?
Марианна чувствует, как срывается голос на столь щекотливом вопросе. Ей неловко и чуточку тревожно. Но не задать его она не может.
- Что? - озадаченно смотрит на нее Венди.
Переход был долгим (ведь начали они с подгонки платья, а закончили выбором блюд для свадебного обеда) и неожиданным одновременно, Марианна понимает. Она торопливо крутит в голове слова, но ничего более однозначного и при этом сколь-либо приемлемого не подбирается.
- Супружеский долг.
Теперь в голосе явственно звучат строгие чопорные нотки, с которыми те же слова произносила ее мать. С Венди подобные разговоры должна вести тетя. Но здесь на корабле ее нет. И эта обязанность ложится на Марианну. Она всегда была ответственной. И сейчас тоже.
- То, что муж ждет от тебя ночью... - конкретизирует она. - В постели.
Иногда ей хочется обладать бесстрастной прямолинейностью, как Адам. Или безрассудной смелостью, как Венди.
Которая неожиданно теряется и отводит взгляд.
«Откажись», - мысленно умоляет ее Марианна. Тогда можно будет уйти с чистой совестью. И те слова, что она сказала Адаму перед уходом, окажутся абсолютной правдой. «Просто обсудить свадьбу. Последние приготовления. Проверить все еще раз». Ведь обсуждать другие, деликатные, вопросы с девушкой, поставившей крест на своей репутации и во всеуслышание заявившей об этом, не требуется.
«Просто продолжай с ней спасть, раз тебе нравится, - грубо говорит Адам. - Пока не надоест. Жениться для этого совсем необязательно. Свое благородство можешь приберечь для более подходящего случая». Эти слова не предназначены для ушей Марианны, но на корабле слишком мало места для уединения. Она отступает, поднимается на палубу и ответа Ричарда уже слышит. Но последующее недовольство Адама подсказывает, итог разговора его не устроил.
Марианна думает о том споре, о неделях на корабле, о ночевках в трюме с матросами, о побеге из дома, о покровительстве лорда Холланда... Даже одного пункта из списка достаточно, чтобы счесть собственный вопрос ненужным и попросту глупым. Венди, судя по всему, может знать об этой стороне жизни больше ее самой, но...
Но что-то не складывается. В словах, в поступках, в ощущениях.
Венди врет не особо умело.
Марианне не с кем поделиться. Она боится, что ее сомнения подтолкнут Адама к решению вернуть Венди жениху. Бывшему жениху. От этого «бывший» в душе просыпается нехорошее, но такое приятное злорадство. Поведение Венди предосудительно, сумасбродно и, в этом никому нельзя признаться, вызывает волнительную солидарность.
Хотя сейчас Марианне отчаянно хочется, чтобы ее сомнения оказались ошибочными.
И молчание Венди проще толковать именно так.
- Если нет... Тогда я пойду, - неловко обрывает разговор Марианна, словно и не знала никогда всех этих правил этикета. Желание уйти сильнее приличий.
- Нет! - останавливает ее Венди.
В ее взгляде смешались страх разоблачения и нескрываемое любопытство. Она смущается собственной порывистости и всей своей прошлой лжи, краснеет и признается:
- Мне нужно знать...
Ее доверие неожиданно приятно. Но краской разжигает щеки совсем не оно. Все это слишком откровенно, слишком тревожно и слишком лично.
Марианна не знает с чего начать.
- Это больно, - наконец говорит она.
Она хочет быть честной. Не запутывать туманными объяснениями, как ее мать. Когда слов много, а смысла в них мало. Всегда лучше понимать, чего ждать. Это Марианна знает точно.
- Только в первый раз, - добавляет она. Тоже честно. - Потом меньше. И совсем уже нет.
Смотри она сейчас на Венди, то заметила бы замешательство, которого, впрочем, недостаточно, чтобы начать задавать вопросы.
Страх гораздо хуже боли. Теперь Марианна это знает. Но он тоже проходит.
- Я уверена, что лорд Холланд постарается быть... - слова даются тяжело, с трудом продираются сквозь смущение, - … быть осторожным.
Определение, наверное, не совсем правильное. Но в своих словах Марианна действительно уверена.
- И не станет проявлять грубость или...
- Грубость? - переспрашивает Венди.
- Не станет, - сбивается с мысли Марианна и успокаивает: - Нужно просто немного потерпеть. Сначала.
Адам никогда не был грубым. Теперь она это тоже знает. Даже если раньше по глупости считала иначе. Но у нее было много времени, чтобы подумать и понять.
- Это неприятно? - удивляется окончательно запутавшаяся Венди.
- Нет, - мотает головой Марианна и признается: - Приятно.
Потому что это тоже честно. Но, Господи, как все объяснить? Она прикрывает глаза, набираясь решимости.
- Сначала он будет тебя целовать...
- Это я знаю, - вновь перебивает ее Венди. Она облегченно выдыхает, и с ее лица впервые исчезает напряжение, сменяясь теплотой воспоминаний и открытостью улыбки.
Марианна злится. Если Венди постоянно будет влезать, то она никогда не сможет закончить. Происходящее и без того сложно.
- Не только в губы, - многозначительно добавляет она. - Другие места тоже. Совершенно в любые. И касаться тоже будет. Везде.
Марианна захлебывается собственной откровенностью. Разжигающий щеки огонь теперь непристоен, как и слова, что она только что наговорила. Как и поцелуи Адама. Везде. И особенно те, прошлой ночью. Распутные. И делающие распутной ее. Теперь она это тоже знает.
Нет, о таком совершенно невозможно рассказать.
- И что дальше? - смущенно спрашивает Венди, и с каждым новым словом ее голос обретает прежнюю решительность: - Что нужно делать мне? И как понять когда? И вообще понять? И можно ли...
Вечно она... Хочется спрятать лицо в ладони, а лучше исчезнуть из-под заинтересованного и пытливого взгляда. Но Марианна помнит о своем долге. В любой ситуации.
- Лорд Холланд все сделает сам, - твердо говорит она. Пусть это и чертовски похоже на те слова, что она слышала от матери. Но это ведь тоже честно.
- Я слышала, как это бывает, - признается Венди. - Ну, когда еще была юнгой и спала внизу. Но не совсем поняла. А потом, с Ричардом...
Начинает она легко, и, судя по неловкости, второй факт смущает ее гораздо сильнее, чем первый.
- Просто позволь ему все сделать, - пользуется заминкой и сама перебивает ее Марианна. - Это недолго. И вполне сносно... И не сопротивляйся, - добавляет она чуть запоздало.
- Но я не собиралась! И ведь когда он целовал, то...
- Мне нужно идти.
Марианна отлично осознает, что трусливо сбегает от вопросов. От ответов, которые не в силах дать. И от собственных сомнений и открытий.
- Надо еще отдать распоряжения Финчу. И Кэтти...
Если у нее получится вспомнить, какие именно пункты завтрашнего меню они с Венди обсудили. И что там не так с платьем...
- Марианна, погоди...
- Спокойной ночи, Гвендолин.
Марианна выскальзывает за дверь каюты в абсолютной уверенности, что эта ночь не будет спокойной ни для одной их них.
8. №14 Ричард Картер и №7 Адам Картер
Советы родителей. 930 словСоветы родителей. 930 слов
У Ричарда сильнее обычного взъерошенные волосы и взбудораженный вид, поэтому Адам останавливает его в дверях:
- Зачем тебе мама?
- Я хотел с ней поговорить... Обсудить... - мнется Ричард. - Насчет свадьбы.
Подготовкой к свадьбе занимается Марианна, да и любые вопросы с детьми тоже лучше решает она, так что было бы логичней оставить все до ее возвращения, но Адам озвучивает свои опасения в наводящих фразах:
- Что-то случилось? Вы с мисс Торнтон вчера снова ссорились...
- Спорили, - поправляет его Ричард.
Для Адама, всю жизнь считавшего публичные выяснения отношений неприемлемыми, особой разницы нет. Младший сын же относится к подобному поразительно легкомысленно. Наверное, лишь появившаяся с годами мягкость позволяет смотреть на его поведение сквозь пальцы.
- Но это тут не при чем, - отмахивается Ричард, морщит лоб в ответ на внимательно-выжидающий взгляд и все же решается на разговор: - Мне нужно все ускорить. Получить разрешение и обвенчаться на этой неделе. В четверг было бы отлично, я думаю. Или хотя бы в пятницу. Гостей будет немного, но это неважно. Эвелин должна успеть вернуться в город и...
- И в чем причина спешки?
Спокойная холодность вопроса разом сбивает деятельное воодушевление и переводит игру с эмоционального поля на рациональное. Здесь Адам чувствует себя гораздо увереннее. А вот Ричард наоборот.
- Ну... - откровенно теряется он. Словно ему снова десять и он, пряча испачканные в краске пальцы, вынужден объяснять отцу, почему самовольно отменил урок математики. - Мы... Я...
Адам, пожалуй, уже знает, что услышит. И ему немного любопытно, как бы Ричард говорил об этом матери. В том, что Марианна задала бы тот же вопрос, что и он сам, Адам не сомневается.
- Мы провели вместе ночь, - наконец подбирает правильные слова Ричард.
- Ясно.
В отрешенном ответе лишь сухая констатация факта. В нем нет неодобрения или осуждения. Но Ричард, видимо, считает иначе, и с жаром бросается на защиту:
- Это моя вина! Ты не должен думать, что она вела себя неподобающе или что-то такое. Виноват только я.
- Ты взял ее силой?
- Конечно нет! - Ричард так и взрывается возмущением. Предположение настолько абсурдно, что заставляет его осесть в кресло напротив отца. - Господи...
- Обманом?
- Нет.
- Воспользовался ее беспомощностью или наивностью?
- Да нет же.
Адам мог бы с легкостью привести еще несколько аналогичных не слишком достойных причин. Но он понимает, что будет слышать один ответ раз за разом. Остается только сделать вывод:
- Тогда виноваты вы оба.
Ричард открывает рот чтобы опротестовать такое заявление... и закрывает его обратно.
- Это единственная причина? - уточняет Адам.
- Разве ее недостаточно?
- Нет, - его недовольство проявляется лишь в чуть заметной язвительности следующих слов: - Тебе настолько понравилось, что ты хочешь как можно быстрей заполучить мисс Торнтон в свою постель на законных основаниях?
- Отец! - обида и смущение Ричарда лишь подтверждают правоту. - Я обязан сделать это после того, что случилось.
- Ты обязан был не допустить того, что случилось, - отрезает Адам.
Ричард морщится. Он всегда был благородным героем. А еще немного эгоистом. Любимым сыном и братом, который не привык слышать «нет». Но сейчас придется.
Ричард появился на свет, чтобы сделать счастливой Марианну. Это Адам знает точно. В его возрасте уже можно стать чуточку сентиментальным. Ричард заполнил ту пустоту внутри Марианны, что осталась после смерти Бэна. Переполнил ее своим светом, теплотой и, отзывчивостью. С первым криком, первым шагом, первой сказкой на ночь, первым мазком по холсту кисти, которую они держали вместе. Он воплощал все ее надежды. И теперь тоже не должен разочаровать.
- Позволь всему идти своим чередом, - осторожно предлагает Адам.
Его собственная любовь к порядку тут не при чем. Для Марианны эта свадьба стала важным шагом. Она увлечена подготовкой, планированием и ожиданием праздника. Отмена всего и поспешное венчание не то, что она заслуживает. Только как донести это до Ричарда? Повзрослевшим сыновьям сложно понят ожидания матерей.
- Она может уже носить моего ребенка, - пытается настоять на своем Ричард.
- Об этом тоже следовало думать раньше, тебе не кажется? - не слишком доброжелательно замечает Адам. Выдыхает и делает еще одну попытку: - И тебе придется объяснить причины ее дяде. Он должен дать свое согласие, как официальный опекун.
Неприязнь Ричарда к Майклу Торнтону известна всем, и это неплохая попытка погасить его пыл.
- Неважно, - горделиво и решительно приосанивается Ричард. В кресле это выглядит немного забавно. - Я с ним поговорю. И я вообще не понимаю, зачем нам еще одно его согласие. И может он еще не успеет приехать. Хотя тогда и Эвелин тоже...Чёрт.
Адам думает, а Ричард нетерпеливо выбивает пальцами дробь по деревянному подлокотнику.
- Я должен жениться на ней как можно быстрей!
- А что говорит по этому поводу мисс Торнтон? - спрашивает Адам скорее в качестве попытки потянуть время.
- Эдди? - Ричард на секунду глупо и мечтательно улыбается и признается: - Мы с ней ничего пока не обсуждали. У нее с утра была примерка платья. А потом они уехали к кондитеру смотреть образцы торта или что-то такое. С мамой и сестрами.
Теперь очередь Адама улыбаться. Вот оно решение.
- А следовало бы сначала узнать ее мнение.
- Она хочет выйти за меня! - снова возмущается Ричард.
- Не сомневаюсь, - соглашается Адам. - Но как? На торжественной церемонии, в платье, о котором мечтала, под восхищенные взгляды гостей или украдкой и с последующими пересудами и осуждением за спиной?
- Каким осуждением? - не понимает Ричард.
- По-твоему у поспешной свадьбы может быть много причин? Это равносильно прямому заявлению, что мисс Торнтон... - Адам славится своей прямотой. - …обесчещена тобой.
Ричард дергается.
- Если ты считаешь, что ее репутацией можно пренебречь...
- Нет!
- Или отмахнуться от желания, чтобы день свадьбы стал для нее особенным. Ей ведь нравится все это? Подготовка, наряды, волнение?
Даже Адам видит, что да. А уж Ричард всегда был гораздо более восприимчивым к подобным вещам. Он хочет сделать свою невесту счастливой. Так же как Адам хочет сделать счастливой Марианну. И отлично, что для этого им требуется одно и то же.
- Не торопись, - советует Адам. - Подумай как следует, Ричи. Осталось чуть больше месяца.
Ричард задумчиво кивает и соглашается:
- Я подумаю.
Только решение уже принято.
9. №18 Лукас Стэнфорд и №13 Маргарет Стэнфорд
Краски жизни. 992 словаКраски жизни. 992 слова
Дейзи висит на бортовом ограждении и разглядывает берег, но этот факт не вызывает беспокойства, как в начале путешествия. Лукас не вспомнит, когда перестал бояться, что дети упадут в воду, оступятся на лестнице, запнутся за канат, получат тепловой удар от долгого пребывания на палубе. Всего того, что хором предрекали их бабушки и многочисленные тети.
- Ей нужно купить новые платья, - вместо волнения отмечает он и просит няню: - Займитесь этим, пожалуйста, по приезду.
За месяцы на корабле Дейзи сильно вытянулась и почти сравнялась ростом с братом. К недовольству последнего, разумеется. Подол большинства платьев не прикрывает уже верх ботинок. А конкретно этого, когда она несется к нему по палубе, обнажает пару дюймов чулок.
- Попроси у капитана подзорную трубу, папа, - шепчет Дейзи и обеспокоено оглядывается на брата: не слышит ли он. Значит задумала очередную хитрость. - Берег еще далеко, а я хочу увидеть слона первой. Раньше Алекса.
Слон не дает ей покоя.
- А у вас здесь нет слона? - интересуется Дейзи у экономки и по-хозяйски сует нос за гардину, словно надеется увидеть животное за окном.
- Не в саду же, - поучает сестру Алекс, но весь его вид говорит, что от такого варианта он бы не отказался.
Дейзи вздыхает, а следом чихает от летящей сверху пыли. Она кружится в тонкой полосе света и исчезает, стоит только гардине опуститься.
- Мы не ждали вас так рано, преподобный Стэнфорд, - объясняет присматривающая за домом экономка. - Только через месяц. Все слуги распущены после кончины преподобного Моргана. И дом не готов. Понадобится время, чтобы привести его в порядок.
- Я понимаю, - успокаивает ее Лукас. - На первое время нам достаточно двух комнат. Даже одной детской.
Сам он обойдется любой кушеткой. После тесноты каюты и она покажется королевским ложем.
- Так где его можно увидеть? - нетерпеливо влезает Дейзи и разочаровано добавляет: - Пока мы ехали из порта ни одного слона не встретили. А тетя Беатрис говорила, что они тут на каждом шагу. И тигры еще...
- Маргарет, - осаживает дочь Лукас. Только строгости как всегда не хватает.
- Так я же не прошу тигра, папа!
Новые платья сливаются с чехлом на диване.
- Они все серые? - задумчиво интересуется Лукас.
- Есть лиловое, - опережает няню Дейзи и вытаскивает его из-под низу. В полумраке гостиной цвет имеет тот же грязно-пепельный оттенок, что и у остальных.
- Почему? - вопрос адресован няне.
- Я подумала, что в их ситуации... - ее объяснения немного неуверенны. - И миссис Стэнфорд всегда говорила, что...
Дальше Лукас почти не слышит.
Дети служителя Господа должны осознавать свое положение, возложенную на них особую миссию. Быть лучше других. Подавать пример послушанием и сдержанностью.
У Лукаса всегда недоставало убедительности для возражений. Оставалось лишь своей любовью компенсировать отсутствие заботы к детям со стороны жены.
- Миссис Стэнфорд с нами нет, - резко перебивает он, ловит удивленные взгляды детей и растерянно отступает: - Простите... Благодарю вас.
Алекс уже давно заснул в своей кровати. Дейзи же сонно хлопает глазами, держит отца за руку и не хочет отпускать, хотя все новости, которыми она так любит делиться с ним перед сном, давно закончились. Ее тоненькие пальцы согревают, и Лукас не решается убрать руку, поцеловать дочь и погасить свечу.
- Ты скучаешь по ней? - спрашивает Дейзи.
Лукасу не нужно уточнять по кому. Сегодняшний неприятный разговор в гостиной дает о себе знать.
- Конечно, - мягко говорит он.
Дейзи смотрит на него не по-детски серьезно.
- А я нет.
Лукас вздрагивает. Дейзи пугается собственного признания, чувствует вину за него, и глаза ее наполняются слезами.
- Дейзи... - он притягивает дочь к себе и бережно укачивает в объятиях.
- Ты не сердишься? - сбивчиво сопит Дейзи, и он успокаивает, что, конечно, нет.
Разве что на самого себя.
Он не знает, сколько времени они сидят так. Но когда дочь наконец засыпает, левая пола его рубашки сырая от слез.
- Я тоже не скучаю, - шепчет Лукас, поправляя одеяло.
В конце концов, перед кем ему еще быть честным.
Они все испытали облечение после смерти Кэролайн. Но ее тень продолжает висеть над ними.
- Ты же не покупаешь себе ничего нового. И мне не надо, - недовольно бубнит Алекс в экипаже, но спустя полчаса, заражается восторгом сестры и выбирает себе ткань для сюртука. А потом еще для двух.
На Дейзи времени уходит гораздо больше. Ее глаза сверкают. Она мечется между готовыми платьями, обрезами ткани, витринами с лентами и кружевом. Счастливо улыбается пока модистка кружит вокруг нее с портновским метром и не менее счастливо ойкает от случайного укола булавкой.
- Мы возьмем оба, - помогает Лукас, когда она не может выбрать между голубым платьем в белую полоску и белым в голубую.
От разложенных по диванам нарядов рябит в глаза. Ярко-розовый, торжественно-зеленый, нежно-голубой, насыщенно-лавандовый, теплый желтый, сияющий белый. Коробки со шляпками, туфлями, чулками и лентами. Дейзи не в состоянии охватить все взглядом.
- Первые платья можно сдать обратно в магазин? - невозмутимо спрашивает няня.
Лукас справляется с порывом согласиться и с сожалением качает головой:
- Оставьте их для воскресных проповедей.
До официального окончания траура еще больше двух месяцев.
Топот двух пар ног по лестнице опережает их владельцев.
- Папа! - совершенно невоспитанно вопит Дейзи с верхней ступеньки. - Мы его видели! Видели! Слона!
Они с Алексом рассказывают ему про прогулку в парк, про процессию с грузом, про размер слона, про его хобот, про то, как ругалась няня, когда Дейзи подошла поближе. Не перебивают, а дополняют друг друга, как умеют только близнецы. Один захлебывается словами - и на смену ему приходит второй.
Их улыбки освещают сумрак.
Дейзи от переизбытка эмоций мечется по комнате, в своем желтом платье похожая на солнечный луч.
Лукас смотрит на детей и понимает, чего здесь недостает.
Фасад смотрит на юго-запад. Тут слишком жарко, если днем поднимать шторы.
К черту!
Он преодолевает расстояние до окна в три широких шага и сдергивает гардины с обоих окон. Гостиная заливается таким ярким светом, что Дейзи жмурится и счастливо смеется.
Только этого мало.
Чехол с дивана тоже летит на пол. Он оказывается насыщенно синим. У столика возле него резная нога в виде львиной лапы. Стулья вдоль стен чуть потерты, но с цветастым местным узором на обивке.
- Папа! - с упоением подхватывает Дейзи и тянет чехол с фортепьяно.
Он слишком тяжел для нее, но на помощь приходит Алекс.
Их жизни не хватает яркости.
Яркости красок. Яркости впечатлений. Яркости чувств.
И стоя посреди разгромленной гостиной, Лукас обещает себе, что теперь всего этого будет в избытке.
Продолжение здесь - часть 2
Потом придумаю
Условия: Ост-Индия и Next Generation, два рандомных ключевых персонажа, не более 1000 слов, не реже 1 раза в неделю.
Предупреждения: псевдоисторичность, обрывки, отсутствие смысла, ролевой стиль, напиши и выложи (без вычитки), возможен слив не моих персонажей (а возможен и моих), пейринги опционально.
Буду поднимать по мере написания.
1. №6 Патрик Холланд и №22 Виктория Кейн
Ночные уроки. Урок второй. 933 слова
2. №12 Ребекка Картер и №5 Ричард Холланд
Я умею хранить секреты. 907 слов
3. №15 Элеонора Холланд и №17 Джеймс Холланд
А еще... 995 слов
4. №1 Генри Холланд и №4 Дафна Вудворт
Приглашение. 910 слов
5. №3 Майкл Торнтон и №8 Франческа Картер
Семейный бюджет. 963 слова
6. №20 Эвелин Картер и №16 Анна Браун
Подарок. 914 слов
7. №21 Марианна Картер и №9 Гвендолин Холланд
Приличные леди не говорят о подобном. 977 слов
8. №14 Ричард Картер и №7 Адам Картер
Советы родителей. 930 слов
9. №18 Лукас Стэнфорд и №13 Маргарет Стэнфорд
Краски жизни. 992 слова
Продолжение здесь - часть 2
Предупреждения: псевдоисторичность, обрывки, отсутствие смысла, ролевой стиль, напиши и выложи (без вычитки), возможен слив не моих персонажей (а возможен и моих), пейринги опционально.
Буду поднимать по мере написания.
1. №6 Патрик Холланд и №22 Виктория Кейн
Ночные уроки. Урок второй. 933 слова
2. №12 Ребекка Картер и №5 Ричард Холланд
Я умею хранить секреты. 907 слов
3. №15 Элеонора Холланд и №17 Джеймс Холланд
А еще... 995 слов
4. №1 Генри Холланд и №4 Дафна Вудворт
Приглашение. 910 слов
5. №3 Майкл Торнтон и №8 Франческа Картер
Семейный бюджет. 963 слова
6. №20 Эвелин Картер и №16 Анна Браун
Подарок. 914 слов
7. №21 Марианна Картер и №9 Гвендолин Холланд
Приличные леди не говорят о подобном. 977 слов
8. №14 Ричард Картер и №7 Адам Картер
Советы родителей. 930 слов
9. №18 Лукас Стэнфорд и №13 Маргарет Стэнфорд
Краски жизни. 992 слова
Продолжение здесь - часть 2